Любить нельзя помиловать [= Муж за алиби ] - Наталья Андреева

– Но… Но есть же живые свидетели! – отчаянно крикнула Вера.

– Увы, – развел руками следователь. – Вы постарались, чтобы их не было.

– Что вы несете! – она вскочила.

– А ну сядь! – рявкнул голубоглазый. Вера без сил рухнула на стул.

– Держите себя в руках. Вчера в лесном массиве по Ленинградскому шоссе был обнаружен труп гражданки Кулаковой, – грустно сказал Чугунов. – Девушка была задушена. Почти неделю назад. Труп хорошенько спрятали. Найти его удалось только вчера утром, и то случайно. Строитель, из тех, которые расширяют дорогу, зашел поглубже в лес. По нужде. Там он и обнаружил женский труп.

И Чугунов тяжело вздохнул.

– Я не убивала Ниночку! – вскинулась Вера.

– А кто?

– Никита.

– Ему-то это зачем?

– Так ведь это он уговорил ее сделать яд! Теперь я понимаю, почему Никита с ней встречался! Почему обещал Ниночке, что скоро она к нему переедет! Даже жениться обещал!

– В прошлую субботу, выйдя из аптеки, провизорша села в вашу машину, Вера Александровна. Вас видели в «Патио-пицце», вы вместе вышли из ресторана и сели в серебристую иномарку. Номер ее совпадает с тем, что на машине, совершившей вчера наезд на другую свидетельницу, на Афанасьеву.

– Я высадила Ниночку у метро, – упавшим голосом сказала Вера.

– Кто это может подтвердить?

– Да вы смеетесь! Там столько людей и машин! Искать свидетелей – все равно что иголку в стоге сена!

– А домой вы в этот день во сколько вернулись?

– Я? Не помню… Поехала к маме, мне надо было поговорить с ней о… О свадьбе. Да. Именно в субботу я сказала маме, что первого сентября выхожу замуж.

– И где живет ваша мама?

– А какое это имеет значение?

– Вера Александровна, ваша мама и мама Нины Кулаковой проживают в Подмосковье. А ехать туда по Ленинградскому шоссе. Вам это ни о чем не говорит? Вы сказали Нине, что раз уж свидание сорвалось, то лучше ей будет поехать домой, к маме. И предложили подвезти, поскольку вам было по пути. А по дороге ударили ее по голове тяжелым тупым предметом, как написано в заключении эксперта, а потом начали душить. Тело вы оттащили подальше в лес, уже были сумерки, на вашу машину, стоящую на обочине, никто не обратил внимания. Закидав ветками тело гражданки Кулаковой и избавившись таким образом от важного свидетеля, вы отправились к маме, чтобы сообщить о свадьбе. Так?

– Я высадила ее у метро «Речной вокзал», – пробормотала Вера.

– Врете. А что случилось с Надей? Как там ее фамилия? – следователь снова полез в бумаги. И пожаловался: – Старею, память стала подводить.

– Натворили вы вчера дел, Вера Александровна! – вмешался светловолосый опер.

– Что, интересно, я натворила?

– Вот вы сегодня пришли и заявили, что ваш муж убил девушку, которая должна была обеспечить ему алиби. А откуда вы вообще знаете, что она убита?

– Я… Могу объяснить.

– Она вам наверняка звонила, требовала денег. Вы договорились встретиться возле общежития. Подкараулили девушку и совершили наезд. Кстати, имеются свидетели. На месте происшествия видели вашу иномарку. Я думаю, экспертиза покажет, что именно на ней и был совершен наезд. Надо только ее найти, – намекнул голубоглазый.

– Я заявила машину в угон, – хрипло сказала Вера. Ну почему не послушалась голоса разума?! Надо было отогнать машину подальше от города и там бросить! Может быть, еще не поздно?

– И когда вы это сделали? Когда заявили машину в угон? – спросил Чугунов.

– Я позвонила в милицию где-то в начале первого.

– Дня?

– Ночи.

– А наезд был совершен в десять вечера.

– Я расскажу, как все было. Да, да, да. Я собиралась на встречу с Надей. Да, она меня шантажировала! Но вовсе не потому, что я просила ее обеспечить алиби мне!

– А кому, Вера Александровна?

– Моему мужу.

– Я вас не понимаю, – удивленно поднял голову от уголовного дела Чугунов. – Теперь уже ничего не понимаю.

Вот теперь Вера поняла, что придется рассказать обоим мужчинам, абсолютно ей чужим и к тому же враждебно настроенным, малоправдоподобную историю о том, как она решила обзавестись мужем. Мужем за алиби. Какой позор! Да они сейчас будут смяться и все равно не поверят!

– Это… Это трудно объяснить, – пробормотала она. – Я любила его…

– И ради этого решились на убийство?

Следователь посмотрел на Веру участливо. Она вдруг сорвалась:

– Вы жалеете меня? Но я не убивала! Никого не убивала! Даже Владимира Иосифовича! Получается, что я кругом не виновата! Да, хотела! Хотела убить обоих! Но не убила же! Не убила! Да, я ездила на встречу с Надей! Но когда вышла из дома, моей машины во дворе не было! Вы слышите меня? Не было! Я сама оформила на него доверенность! Я дала ему вторые ключи! Это он, мерзавец, ее взял! Я села в его машину, потому что… Не хотела опаздывать на встречу.

– Вы говорите о муже, Вера Александровна? – спросил оперуполномоченный.

– О ком же еще?!

– Когда вы вышли из дома, он остался в квартире?

– Ну да!

– Так когда же он мог взять вашу машину? И как мог совершить наезд? И ко всему прочему есть два важных свидетельских показания.

– Какие? – хрипло спросила Вера, уже догадываясь, о чем пойдет речь.

– Во-первых, его видела соседка по лестничной клетке. Я вчера первым делом подумал про господина Намина и сегодня рано утром зашел к вам домой. Вас в половине восьмого уже не было в квартире, похоже, вы ранняя пташка, а вот соседка по лестничной клетке еще не ушла на работу. Так вот: вас она вечером не видела, зато видела вашего мужа. Он выносил мусорное ведро. Какой примерный муж!

– Он лицемер!

– Тем не менее, алиби себе обеспечил. Поэтому от вас я – пулей сюда, к следователю. А вы, видимо, в банке задержались, Вера Александровна. Бумаги-то, поди, там хранили?

– Что за второе свидетельское показание? – она цеплялась теперь за любую соломинку.

– За рулем серебристой иномарки, совершившей наезд, была женщина. В черных очках, со светлыми волосами. Сдается мне, это были вы, Вера Александровна. Возможно, что на вас был парик. Есть ордер на обыск в вашей квартире. Если парик там, то мы его найдем.

– Дайте мне воды.

– Пожалуйста.

Вера дрожащими руками взяла протянутый стакан. Во время паузы она пыталась обдумать сложившуюся ситуацию. Как все обернулось! Нет, тут нужно время. Вне всякого сомнения, если бы этого времени у Веры было побольше, она бы нашлась что сказать. Но все вышло так неожиданно! Выпив воды, она медленно сказала: